Скарлетт - Страница 204

204

— Как это ужасно, Уилл.

— Мы решили на этом остановиться, — сказал Уилл, — доктор предостерег Сьюлин. У нас растут три здоровые девочки, а это больше, чем нужно для счастья. Конечно, я бы хотел иметь сына, как любой другой мужчина, но я не жалуюсь, кроме того, Уэйд мне как сын. Любой бы об этом только и мечтал. Он славный парень. Скарлетт.

Скарлетт была счастлива услышать это. Но она была также удивлена.

Уилл прав, она не узнает Уэйда.

Она помнила трусоватого, испуганного, бледного мальчика.

— Я так доволен Уэйдом, что согласился поговорить о нем с тобой. Вообще-то я не сую свой нос в чужие дела. Ты ведь знаешь, Скарлетт, он всегда чуть-чуть побаивался тебя. По крайней мере, он хочет, чтобы я сказал тебе, что он не желает больше учиться. Он закончил в этом году школу и по закону может на этом остановиться.

Скарлетт покачала головой:

— Нет, Уилл, ты скажешь ему, или я это сделаю сама. Его отец учился в университете, и он тоже будет. Не обижайся, но без образования мужчина вряд ли далеко пойдет.

— Никто ни на кого не обижается, а все же я думаю, что ты не права.

Уэйд умеет и читать и писать, а считает он гораздо лучше, чем это нужно фермеру. Быть фермером — вот что он хочет. Принести пользу Таре. Он говорит, что его дедушка построил Тару, проучившись в школе столько же сколько и он. Уэйд не понимает, чем он хуже. Мальчик не такой, как я. Я с ТРУДОМ могу написать свое имя. Он проучился четыре года в престижной школе в Атланте и три здесь, рядом с землей. Он знает все, что нужно знать сельскому парню. Он — сельский парень, Скарлетт, и доволен этим. Я бы очень не хотел, чтобы ты все испортила.

Скарлетт не на шутку рассердилась. За кого ее принимает Уилл Бентин?

Она мать Уэйда и лучше знает, что ему нужно.

— Пока ты не успела рассердиться, я закончу то, что хотел бы тебе сказать, — продолжал Уилл, растягивая слова. Он смотрел вперед на пыльную дорогу. — Мне показали бумаги из местного суда, касающиеся Тары. Похоже, ты приобретаешь делю Кэррин. Я не знаю, что у тебя на уме, и не спрашиваю об этом, но я хочу тебе сказать. Если хоть кто-то придет ко мне, размахивая бумагами о том, что Тару забирают, то он встретит меня с пистолетом в руке.

— Уилл, я могу поклясться на Библии, что ничего не собираюсь делать с Тарой.

Мягкий, гнусавый и протяжный голос Уилла мог испугать гораздо больше, чем самый громкий крик.

— Мне приятно это услышать. Я думаю. Тара должна перейти Уэйду. Он единственный внук твоего отца, и земля должна принадлежать семье. Я надеюсь, что ты его не заберешь, Скарлетт, и он будет моей правой рукой, будет мне сыном, как и сейчас. Ты делаешь, что захочешь, ты всегда так поступала. Уэйд заставил меня пообещать, что я поговорю с тобой. Я выполнил его просьбу. Больше я не буду об этом говорить, если ты не возражаешь. Я сказал все, что хотел.

— Я подумаю, — пообещала Скарлетт.

Катившаяся по знакомой дороге повозка поскрипывала. Она увидела, что знакомые ей поля стояли теперь заросшие кустарниками и сорняками. Ей захотелось плакать. Уилл увидел, как плечи ее сузились, а губы задрожали.

— Где ты пропадала, Скарлетт, последние два года? Если бы не Кэррин, мы бы ничего о тебе не знали, но и она потом потеряла нить.

Скарлетт заставила себя улыбнуться.

— Я путешествовала, побывала во многих местах, навестила своих родственников. Многие из них живут в Саванне. Они такие славные люди. Я долго у них гостила, затем поехала в Ирландию, чтобы проведать остальных. Ты даже не можешь себе представить, как много людей принадлежит к роду О'Хара, — слезы не давали ей говорить. Она прижала кожаный мешочек к своей груди.

— Уилл, я привезла кое-что для отца. Мы остановимся у кладбища, и я выйду. Только никого не пускай туда какое-то время.

— Конечно, Скарлетт.

Стоя на солнце, Скарлетт пригнулась к могиле Джерадда О'Хара. Черная ирландская земля, высыпавшаяся из ее рук, смешалась с красной глиняной пылью Джорджии.

— Папа, — прошептала она по-ирландски, — это великое место, графство Миг. Тебя там все помнят, папа. Я не знала раньше, прости меня. Я не знала, что нам нужно было устроить день твоей памяти, где бы все рассказывали истории о том, как ты был мальчиком.

Она подняла голову. В потоках слез, катившихся по ее щекам, отражался солнечный свет. Голос ее звучал от плача невнятно, но она пыталась взять себя в руки. Ее грусть была сильной.

Why did you leave us? Ochon?

Ochon, Ochon, Ullagon O!

Скарлетт пожалела, что не рассказала никому о Саванне, о своем плане увезти Уэйда и Эллу в Ирландию. Теперь ей не придется объяснять, почему она оставила их в Таре. Она бы сгорела со стыда, сказав, что ее собственные дети не хотели быть с ней и чувствовали себя чужими по отношению к ней, а она — к ним. Она не могла признаться даже себе, как она страдала и винила себя, ощущала себя ничтожной. Вряд ли она могла порадоваться за Эллу и Уэйда, которые были явно счастливы.

Все в Таре причиняло ей боль. Она чувствовала себя чужой. В доме она ничего не узнала, кроме портрета бабушки Робийяр. Каждый месяц Сьюлин покупала новую мебель и другие вещи. Ровная поверхность столов слепила глаза Скарлетт, расцветка занавесок и ковров была для нее слишком яркой. Она возненавидела все это. А палящий зной, по которому она тосковала в дождливой Ирландии, приносил ей лишь головную боль, которая продлилась целую неделю, пока она там находилась. Ей было очень приятно встретиться с Алексом и Салли Фонтейн, но их новый ребенок постоянно напоминал о Кэт, по которой Скарлетт очень скучала.

И только у Тарлтонов она действительно хорошо провела время. Дела на их ферме шли хорошо, и миссис Тарлтон не умолкая говорила о своей молодой лошадке.

204